М. Ильина, В. Братчикова
Газета «Советская Татария», 7 января 1990 г.
Под звуки джаза, смех, аплодисменты открывалась в Казани III выставка молодых художников нашей республики. От предыдущих она отличалась тем, что для участников был отменен возрастной ценз. В экспозицию вошли все представленные авторами работы (какого-либо жюри или выставкома, отбиравшего произведения, тоже не было). В результате перед нами предстало довольно любопытное явление художественной жизни.
Что сразу отмечаешь на этой выставке? Контрасты. Профессиональные, талантливые работы соседствуют с дилетантскими, откровенно слабыми. Художники охотно прибегают к ассоциативному языку, преподносят анатомию мира через собственные ощущения, эмоции, мечты, сны, фантазии. Этим она напоминает Арбат или Битцу в Москве. С московскими выставками нашу роднит также обилие «коммерческих» работ, явно рассчитанных не на самый взыскательный вкус.
На общем довольно пестром фоне выделяются работы «группы 17» и И. Артамонова, развивающие традиции конструктивизма, идеи которого впервые получили воплощение в 20-е годы в творчестве выпускников Казанской художественной школы А. Родченко, К. Чеботарева, Ф. Тагирова. Произведения их нынешних последователей отличают четкость композиции, лаконизм, рациональность.
Некоторые из участников выставки остаются верны традициям русского реалистического искусства. Так, среди множества живописных полотен не затерялся мерцающий, жемчужный «Серебряный денек» В. Мышова. Ощутим интерес и к булгарскому культурному наследию (Р. Загидуллин, В. Ибрагимова). Своеобразен «натюрморт» И. Макаровой и Н. Кузьминых — текстильный коллаж с использованием татарской ушковой вышивки.
Выставка солидная — более двухсот произведений, но, судя по ним, «нашли себя» в искусстве пока немногие. Очевидна разобщенность нашей творческой молодежи. Объединения художников — единомышленников, творческие группы как таковые в нашей республике только начинают складываться. Но люди ищут, работают, каждая выставка открывает новые имена. И это обнадеживает.